«Капризная девчонка…» — вспомнила я слова поварихи из графского дома в Ренне. Так вот о ком шла речь. Избалованная доченька, спесивая, грубая, противная, как десять лягушек. И язвительная, как змея…

— Кто у вас готовит завтрак для милорда и его дочери, Барбетта? — спросила я.

— Иногда я, миледи, иногда — жена управляющего, — ответила мне служанка. — Вам не понравилось? Я скажу Сюзанне, чтобы готовила вам отдельно.

— Нет, не стоит беспокоиться, — заверила я ее, потому что у меня были свои соображения насчет завтраков в этом кошмарном замке.

38

Поговорить с графом сразу после трапезы мне не удалось. Пепе; сидевший у камина на первом этаже, услужливо сообщил, что хозяин вышел из замка, чтобы проверить, расчистили ли дорогу к деревням:

— Если поторопитесь и свернете к пруду, то как раз его догоните.

Мне не понадобилось много времени, чтобы подняться в комнату, вытащить свою старую накидку из дорожного сундука, и отправиться за графом. Белую я решила поберечь для особых случаев. Я была полна решимости и откладывать разговор на потом не собиралась.

К пруду вела узкая тропинка, даже недостаточно плотно утоптанная. То и дело проваливаясь по колено, я с горем пополам добралась до беседки. Она была вся запорошена снегом, и каменные окна, которым летом полагалось быть увитыми вьюнами и душистым горошком, подслепо таращились на меня из-за сухого былья. Отсюда замок не был виден, полностью скрытый валом и дубами. Я оглянулась, высматривая графа, и тут же получила сильный удар между лопатками. От удара я пошатнулась, оступилась и в очередной раз оказалась по колено в сугробе. Новый удар в плечо — крепкий, словно камнем, заставил меня охнуть. Неловко повернувшись боком к нападавшему, получила снежком прямо в шею. Упав на колени и прикрывая лицо, я увидела негодяйку Бамбри — она стояла на взгорочке и метала в меня снежок за снежком, радостно скалясь при этом. Вокруг нее прыгали два здоровенных волкодава, приняв, видимо, нападение за веселую игру. А вдруг девчонка науськает псов на меня?

Надо было бежать к замку, но Бамбри с таким яростным пылом закидывала меня снежками, что я не могла подняться на ноги, не рискуя завалиться в сугроб от очередного удара. Я уже готова была спасаться бегством на четвереньках, как вдруг кто-то заслонил меня, и обстрел прекратился. Меня взяли за локоть и помогли подняться. Рядом стоял граф, и выражение его лица не предвещало ничего хорошего. Взглянув в сторону взгорка, я увидела, как Бамбри улепетывает со всех ног, а за ней мчатся ее верные собаки.

— Она невоспитанная мерзкая девчонка, — сказал де Конмор в сердцах. — Как ты? Не поранилась?

— Очень крепкая рука и меткий глаз у этой девчонки, — попыталась отшутиться я. — На случай боевых действий у замка Конмор есть отличный защитник!

— Я ее накажу, — пообещал он угрюмо.

— Думаете, у вас есть на это право? — спросила я.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он еще более мрачно. — Моя дочь, моя жена, мои слуги — все здесь должны подчиняться мне. Бамбри знает, что ее ожидает за непослушание…

— И что же ее ожидает? — спросила я, отряхиваясь от снега.

— Порка.

Собственные синяки тут же перестали занимать меня. Матушка никогда не порола нас с сестрами, но я видела, как некоторые родители воспитывают своих непослушных отпрысков. Какой бы противной ни была Бамбри, порки, по моему мнению, она не заслуживала.

— Вряд ли это прибавит ей доброго отношения ко мне, — сказала я осторожно.

— Она больше не посмеет тебя тронуть.

— И все же прошу не наказывать…

— А тебе никто не позволял спорить, — сказал граф.

Да как сказал! Язык мой словно приморозило к небу, потому что сейчас передо мной стоял совсем другой граф де Конмор. Какие там поцелуи и нашептывания? Глаза его были холодными, и смотрел он на меня едва ли не с неприязнью.

— Поступайте, как вам угодно, — тут же согласилась я, чтобы не спровоцировать ссору.

— Возвращайся, я найду Бамбри, — велел он мне. — И когда отправишься на прогулку снова — не забредай так далеко. Всякое может произойти.

— Подождите, милорд, — встала на его пути, не осмеливаясь посмотреть в лицо. — На самом деле я не прогуливалась, а искала вас.

— Что хотела? — мыслями он уже напал на след Бамбри, и задержка на разговоры со мной его раздражала, но я не отступила.

— Говорят, вы завтра уезжаете, поэтому мне хотелось выяснить сейчас все моменты… связанные с хозяйственной частью.

— С чем? С хозяйственной?..

— Да, милорд. Если вы женились на мне и хотите придать нашему браку видимость настоящего, то я хотела узнать — позволено ли мне будет распоряжаться в вашем замке, как подобает графине де Конмор…

— Чем ты хочешь распоряжаться?

Похоже, от удивления он позабыл о наказании, и я тайком перевела дух.

— Не поймите превратно, милорд, просто я хотела бы сама заниматься вашими завтраками, обедами и прочими трапезами, а также распоряжаться слугами относительно уборки в замке. Будет ли мне это позволено?

— Тебе не понравилось, как готовит Барбетта, — понял он. — Можешь нанять кого- нибудь из деревни.

— Мы обойдемся своими силами, если вам будет угодно.

— Мне угодно, — разрешил он, глядя на меня задумчиво, а потом взял за руку и повел к замку. — Пойдем, я хотел сделать это после, но раз уж зашел разговор, проясним все сейчас.

Через полчаса на первом этаже были собраны все слуги. Их набралось человек пятнадцать, и все они стояли навытяжку, а де Конмор проходил между ними, как полководец на смотре солдат.

— Отдай ключи, Барбетта, — велел граф, и женщина послушно отцепила от пояса связку ключей.

— С этого дня, — провозгласил де Конмор, потряхивая связкой, — всем в доме распоряжается госпожа графиня, она сама изъявила такое желание, я поддерживаю ее в этом и требую от каждого неукоснительного ей подчинения. Ясно?

— Ясно, милорд! — хором ответили слуги.

Стоя в стороне, я отвернулась, пытаясь скрыть улыбку. В этом доме и вправду была военная дисциплина.

— Можете идти, — разрешил граф, и слуги разбежались быстро и бесшумно. — Теперь ты, — муж поманил меня пальцем. — Слушай внимательно, два раза я повторять не стану.

За час мы обошли весь замок, и граф показал и рассказал, какой ключ отпирает какую дверь. Он безошибочно помнил все жилые комнаты, кладовые, гостевые, и я старалась с первого раза запомнить все, что он говорил. Наконец он вручил мне связку, и я приняла ее с поклоном.

— Благодарю за доверие, милорд, — сказала я. — Постараюсь сделать вашу жизнь со мной приятной, насколько это будет в моих силах.

Он что-то проворчал, но что — я не разобрала.

— Есть еще одно, Бланш, — помедлив, он снял с шеи толстую цепочку, прятавшуюся до этого под камзолом и рубашкой. На цепочке висел ключ с затейливой бородкой.

— Я хочу, чтобы ты хранила этот ключ до моего возвращения, — сказал граф. — Не оставляй его ни на минуту, он очень важен.

— Что он отпирает? — полюбопытствовала я.

Вместо ответа он повел меня вверх по лестнице, почти под самую крышу. Мы миновали библиотеку, охотничью комнату, где граф хранил трофеи, оружейную, и остановились перед витражным окном-розой, застекленным лучшим хрустальным стеклом — толстым и многогранным, разбрасывавшим по стенам снопы солнечных искр.

— Посмотри, что ты видишь? — спросил граф, поворачивая меня лицом к стене.

Кладка здесь была старинной, из отлично обточенных серых камней, и сколько я не вглядывалась в них, ничего особенного не замечала.

— Тогда потрогай, — граф взял мою руку и положил ладонью на стену.

— Это не камни, это дерево! — изумилась я.

— Здесь дверь, — подтвердил граф.

— Потайная дверь? Вы прячете здесь свои богатства? — я никогда раньше не видела потайных дверей, и искусство неизвестного мастера, который смог придать деревянным плашкам вид камня, привело меня в восторг.

— Что я прячу там — не твое дело, — тон графа тут же уменьшил мои восторги, — и я запрещаю тебе входить в эту комнату, что бы ни случилось. Ты поняла?